Житие Священномученика Макария Квиткина, протоиерея Оренбургского

    Отец Макарий родился в 1882 году в городе Орске Оренбургской губернии в  семье  благочестивых родителей Феодора и Евдокии Квиткиных. Как все его  сверстники, он  получил образование в церковно-приходской школе. С раннего  возраста он  возлюбил Христа, был глубоко религиозным юношей, часто посещал  храм, читал и  пел в хоре. В 1900 году он окончил четырехклассное городское  училище в городе  Орске и 7 лет был учителем в церковно-приходской школе. В  1904 году Макарий  женился на благочестивой девице Ефросинии Кондратьевне  Безносовой. Через  год, в 1905 году, у них родился первенец Сергий, затем дети:  Ольга (1910), Раиса  (1913), Владимир (1918), Николай (1922). Несколько лет  Макарий Феодорович  проработал учителем. Он не переставал учиться. Дважды  был на педагогических  курсах в городе Орске: в 1901 и 1903 годах, а в 1905 году  окончил епархиальные  пастырские курсы в городе Оренбурге. В 1907 году по  прошению резолюцией Его  Преосвященства, Преосвященнейшего Иоакима  (Левицкого), епископа  Оренбургского и Уральского, назначен псаломщиком  Александро-Невской церкви  села Ново-Александровка. В 1912 и 1915 годах был  на миссионерских курсах  (против раскола и сект). Макарий Феодорович был  активным миссионером в  Оренбургском крае, состоял членом миссионерского  епархиального общества.  Преосвященнейшим Феодосием (Олтаржевским),  епископом Оренбургским и  Тургайским (Ред.: возглавлял епархию в 1910–1914  гг.), был возведен в сан диакона  (04.02.1913) и направлен для служения в село Бердяш Орского уезда.

    А 24.11.1913 года переведен в станицу Наследницкую Верхне-Уральского уезда. Резолюцией викария Оренбургской епархии Преосвященнейшего Дионисия (Сосновского), епископа Челябинского от 26.08.1914 года переведен в  поселок Верхне-Павловский (ныне село Нижняя Павловка Оренбургского района) Оренбургского уезда. Незадолго до революции 1917 года был рукоположен во священный сан иерея в Никольском храме этого же села. Скоро,  в 1918 году, в семье родился второй сын Владимир. В 1920 году батюшка с семьей поселился в селе Первая Александровка Оренбургской области. Сначала о. Макарий служил в молитвенном доме, а в 1924 году построил небольшую деревянную церковь, которую закрыли в 1925 году, и они переехали в Оренбург.

    В то время правящим архиереем Оренбургской епархии являлся епископ Иаков  (Маскаев). Осенью 1925 года о. Макарий был определен владыкой Иаковом в храм в  честь преподобного Серафима Саровского. Он был расположен в пригороде Оренбурга,  Форштадте. В наше время это улица Чкалова, в районе улиц Чкалова и Уральской.  Памятью об этой несохранившейся церкви служит главная святыня храма – икона прп.  Серафима Саровского с частицей его мощей, которая находится сейчас в Никольском  кафедральном соборе города Оренбурга. (Ред.: Управляли епархией в те годы: 1924–  1926 гг. – Иаков (Иаков Иванович Маскаев), епископ Оренбургский. 31 июля 1924 г.  «обновленческим Синодом» на Оренбургскую кафедру назначен Преосвященный Иаков  (Маскаев). По прибытии на кафедру, когда возникла возможность общения с Московской  Патриархией, он обратился с особым прошением к Патриарху Тихону о том, чтобы его  приняли в молитвенно-каноническое общение с патриархом. Патриарх принял его в  общение. С 13 января 1925 г. епископ Иаков становится православным епископом.  Оренбургскую епархию владыка возглавлял до 1926 г. Был расстрелян 29 июля 1937 г. по  приговору «тройки» УНКВД Алтайского края, причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе РПЦ в августе 2000 г. 1926–1927 гг. – Дионисий (Димитрий Прозоровский), архиепископ Оренбургский. Родился в 1871 г. в Самарской епархии. С 1926 г. – архиепископ Оренбургский. Расстрелян 25 октября 1937 г.). Сын отца Макария Владимир служил архиерейским жезлоносцем и часто ездил с владыкой Дионисием, когда тот вел богослужения в других, пока еще открытых церквях Оренбурга и в женском Покровском монастыре.

   В то страшное время гонений на Церковь и духовенство власти, чтобы добиться закрытия Церкви, облагали приход непосильным налогом. После каждой выплаты налог намеренно увеличивался и возрастал настолько, что сумма уже не могла быть выплачена приходом. Делалось  это обычно поквартально. После проведенного общего собрания власти постановили увеличивать налог каждый месяц. Сначала приходу как-то удавалось погашать эти задолженности, но вскоре власти стали забирать серебро и золото, из которого были изготовлены священные сосуды, ризы и оклады с икон и Евангелий, и другие ценные предметы, якобы в счет уплаты налога. После узаконенного грабежа церковь совсем закрыли в 1930 году, объясняя это неуплатой налога.

   К тому времени в семье отца Макария было четверо детей: дочери – Ольга и Раиса, сыновья – Владимир и Николай 12 и 8 лет. Старший сын Сергий, выполнявший обязанности псаломщика в селе Черный Отрог Оренбургской области, жил отдельно. С семьей отец Макарий ютился в небольшой старой бане, кое-как приспособленной для существования. Это произошло следующим образом. По приезде в Оренбург в 1925 году батюшка с матушкой и детьми временно поселился в доме трех сестер-монахинь, а затем снял квартиру у одной вдовы. Однако к ней приехал сын-коммунист и потребовал, чтобы «поп убирался с квартиры». За это время отец Макарий купил небольшой участок земли с баней, собираясь впоследствии построить дом. Из бани выкинули все «банное», на середине сложили русскую печку с полатями, поставили небольшой стол для обеда, кровать для родителей, сундук с одеждой. Дети спали на сундуке и на печке, а некоторые просто на полу – все в одной комнате с родителями. Эта маленькая комнатушка, где проходить можно было только поодиночке, служила им и кухней, и столовой, и спальней. Из этой бани и забрали о. Макария в тюрьму.

Питалась семья подаяниями прихожан, которые иногда тайком приносили хлеб и картошку, озираясь по сторонам при выходе из двора, чтобы не заметили посторонние. Никакого другого пособия Квиткины не получали, так как числились «лишенцами» – являлись лишенными гражданских прав. К этой категории принадлежали, в частности,  семьи духовенства.

    Баня, где они жили, находилась примерно в 4–5 кварталах от церкви. Каждый  раз, когда о. Макарий с детьми шел в церковь на богослужение, на улице их  встречали пионеры и кидали в них песком, а иногда и камнями. Батюшка  приказал детям никогда не отвечать на эти проделки, а идти спокойно, ибо  заступничества ни от кого ждать не приходилось.

    С тех пор, как о. Макарий остался один в  Свято-Серафимовском храме, его  начали т  терроризировать, вызывая в ГПУ. Первый  вызов о. Макария был связан с  тем, что  якобы под его настоятельством приход не  платит «законного»  обложения. При втором  вызове предупредили: если церковь не  выплатит  указанной суммы, то ее закроют.  Безбожники предложили о. Макарию (так как  церковь все равно закроют) публично отречься от Бога и священнического сана,  заявив об этом в областной газете, признать себя человеком,  «одурманивающим» людей «религиозным мракобесием». А взамен пообещали  место учителя, а может быть, и директора школы. На это о. Макарий ответил  категорическим отказом. Тогда его начали убеждать, что только таким образом он сохранит жизнь себе и своим детям. Но о. Макарий ответил, что ему смерть не страшна, а детей он вручает воле Божией, но обет, данный им Богу, он никогда и ни при каких обстоятельствах не нарушит. (Господь призрел на упования мученика: все его дети выросли честными, верующими и благочестивыми людьми…) Чекисты посоветовали ему хорошенько подумать и, когда его вызовут, дать окончательный ответ.

    В холодную январскую полночь 1931 года безбожники пришли с обыском, который продолжался до 4 часов утра. Конечно, они ничего не нашли. Перед уходом о. Макарий простился со своей семьей, благословил матушку и детей; затем его увезли в тюрьму.

    В тюрьме небольшие передачи продуктов и белья, хотя и очень редко, но принимали. Как всегда, 31 марта матушка со старшей дочерью Ольгой понесли в очередной раз передачу, но ее не приняли. На вопрос «Почему?» не последовало никакого ответа. Другие люди, которые тоже принесли передачу для своих родственников, стали ждать момента, когда это можно будет сделать. В три часа пополудни всех ожидавших отогнали, двери тюрьмы открыли и вывели арестованных (примерно 25–30 человек), в числе которых находился и о. Макарий. Увидев свою жену и старшую дочь, он помахал им издали рукой. Он выглядел совсем здоровым. Группу довели до здания ГПУ, впустили внутрь, а бегущим за группой родственникам приказали идти домой, сказав, чтобы приходили завтра к 9 часам, и тогда им все разъяснят. Некоторые не послушались и в ожидании кружили вокруг здания ГПУ. Охранники сделали еще несколько предупреждений, а затем устроили облаву, во время которой арестовали несколько человек. В число их попали и жена о. Макария с дочерью. Продержав их до утра в подвале, им выдали справку о смерти о. Макария в тюрьме и строго-настрого под страхом ареста запретили говорить о том, где они были и что видели. На вопрос матушки о. Макария: «А где же тело моего мужа? Я хотела бы его похоронить» начальник, выдавший справку о смерти, выругался и сказал, что «нечего беспокоиться, его похоронит советская власть, как он заслужил перед ней», и приказал убираться, пока не поздно.

    Потом узнали, что в этой группе были в основном известные среди верующих священники из Оренбурга и из разных районов области, а также истинные христиане, которые мешали сатанинской власти. Все эти люди, несколько часов назад здоровые и бодрые, спокойно и быстро шагавшие из тюрьмы до здания ГПУ, вдруг на другой день «умерли в тюрьме», о чем было заверено справками, выданными родным. Впоследствии распространились тайные слухи, что всех их загнали в одну подвальную комнату здания ГПУ и удушили газом. Поэтому ни одному из родственников не выдали тела для погребения.

    На основании постановления «тройки» ПП ОГПУ СВК от 31 марта 1931 года за № 12/42571 по ст. 58 ч. 10–11 УК Макарий Федорович Квиткин и с ним 32 человека были приговорены к высшей мере наказания – расстрелу. В Вербное воскресенье, 5 апреля 1931 года, в 4 часа 25 минут все они были расстреляны. Приговор в исполнение привели сотрудники Оренбургского оперсектора ОГПУ оперуполномоченный Дрожжин Е.А., начальник экспедиции ФС Зауэр А.А., командир дивизиона ОГПУ Сурженко Г.Г. в специальной камере здания ОГПУ г. Оренбурга.

                                                     Чудотворения 

     Еще при жизни по молитвам будущего новомученика совершались чудеса. Когда сыну о. Макария Владимиру было 10 лет, он заболел сначала корью, потом скарлатиной, а затем неизвестной болезнью, которую врачи не могли вылечить. Он болел уже более восьми месяцев, почти не подавал признаков жизни, и мать только вливала ему в рот несколько ложек бульона в день. Короче говоря, у него остались только кожа да кости. В один из вечеров Ефросиния Кондратьевна со слезами на глазах из остатка простыни села шить белье, чтобы Володю можно было положить в гроб в чистом белье. А о. Макарий пошел в другую комнату молиться и просить у Господа Бога или смерти и прекращения мучений сына Володи, или дарования ему исцеления и здоровья.

    Находясь в подавленном состоянии, все, за исключением матушки, легли спать. И вдруг в два часа ночи в коридоре прозвучал звонок. Матушка открыла дверь и встретила друга о. Макария по учительской гимназии, уже доктора, с которым ни переписки, ни встреч не было более пяти лет. Как он узнал их адрес и что его заставило зайти в такой поздний час – неизвестно. На вопрос о. Макария он ответил, что попал сюда проездом (направлялся он в Ташкент) и решил навестить старого друга. Матушка рассказала о болезни сына и показала ему Володю. Он сейчас же заявил, что нужно поставить ему банки, хотя при худобе поставить их было почти невозможно, о чем матушка и сказала доктору. Но он, хотя с большим трудом, сам поставил несколько банок. Произошло чудо! Утром мальчик уже начал подавать признаки жизни, немного шевелиться и даже приоткрыл один глаз. Доктор показал, как ставить банки, и велел матушке делать это каждый день, сколько будет нужно. Он ушел от них в 7 часов утра. После этого случая семья о. Макария этого доктора никогда не видела и ничего о нем не слышала. По милости Божией Володя выздоровел, вырос, прошел войну, плен (после войны жил в США, в 1999 году приезжал в Саракташ). Это чудо, совершенное Господом по молитвам о. Макария, подтверждает сам исцеленный его сын Владимир.

    А вот второй случай. В городе Оренбурге в доме умалишенных находился мальчик 10 лет, страдающий тихим помешательством, которого врачи определили безнадежным. О. Макарий стал часто заходить в это учреждение и сердечно молиться о его выздоровлении. Два месяца посещал отец Макарий больного ребенка, и болезнь отступила; врачи, к своему удивлению, признали мальчика вполне здоровым. Этот мальчик сейчас уже взрослый человек и до сего времени живет в здравом уме. Как видим, это чудо совершилось по молитвам новомученика Макария. Эти истории рассказывала своему сыну Володе матушка Ефросиния перед Второй мировой войной, когда Владимира забирали в армию.

    Третий случай молитвенной помощи о. Макария произошел уже после его мученической кончины. Владимир сам был тому свидетель и запомнил его на всю жизнь. После ареста о. Макария семья продолжала жить все в той же неприспособленной для житья бане, испытывая голод и холод. Продуктовых карточек им не полагалось. Матушка ездила в деревню выменивать оставшиеся вещи на что-нибудь съестное, вследствие чего она вынесла из дома все до последнего полотенца. Прихожане старались поддерживать семью батюшки, потихоньку принося какую-нибудь еду. В то нелегкое время все трудно жили.

    Дочерей батюшки не брали на работу, как детей «врага народа». Все же  летом 1934 года второй дочери Раисе удалось устроиться на работу на  огород при хозкоммуне. Благодаря этому семейство запаслось на зиму сухой  картофельной ботвой, которой потом топили печь. Растопку для печи  добывали Владимир и младший брат Коля: они ходили с салазками в лес  собирать сухие ветки, утопая по колено в снегу. Однажды у них все отобрали и  чуть не избили… 

    По соседству с их баней находилось коммунальное хозяйство, где  содержалось несколько голов скота, там же хранился запас горючего.  Однажды, когда матушка была в отъезде и дома дети находились одни, в  соседнем дворе начался пожар. Горючее воспламенилось, пламя бушевало, искры летели во двор Квиткиных, весь заваленный сухой картофельной ботвой. Дети встали перед иконами, горячо и усердно молились Богу и просили отца своего покойного защитить их. Молитвами новомученика Бог сохранил их от этой беды.